Владимир ТЕРЕХИН: Я просто хотел отомстить за Ван-Гога

Русский

Владимир Терехин - художник, который одним нравится, а другим нет. Однако он известен, его хорошо знают в Москве и за границей тоже. Высокий, голубоглазый, с копной густых волос, он словно герой русской сказки, который без видимого усилия добивается успеха. Картины Терехина выставлялись в Федеральном Собрании РФ, Государственном историческом музее, их покупают для себя известные в России люди и зарубежные коллекционеры. Владимир однажды поставил цель добиться всероссийской славы и ее достиг.
Он в полном смысле self-made man - человек, который сделал себя сам
В МОСКВУ, В МОСКВУ!
- В 1989 году в газете "Волжский комсомолец” - самом тогда популярном издании области - вышла заметка "Владимир Тере-хин - русская звезда?”. Начиналась она так: ”А наутро он проснулся знаменитым. Это случилось на исходе нынешней зимы с никому доселе не известным скромным художником куйбышевского завода «Прогресс» Владимиром Терехиным”. Речь шла о твоей выставке в Москве в феврале 89-го года, которая имела неожиданно огромный успех.

- Все было именно так. Тогда, не будучи членом Союза художников, вообще невозможно было пробиться. О выставке и мечтать было нельзя. Однако до Москвы я сумел провести в Самаре шесть своих выставок, во Дворце на площади Кирова и в Доме молодежи. Полностью их делал сам, от первого до последнего гвоздя, А в 88-м организовал выставку в общежитии ЦСКБ. Картин было уже достаточно, пора было «выходить из подполья». К тому же нужны были средства для покупки красок и холстов. Я собрал друзей чтобы они могли купить мои картины. Цены были такие: пять рублей, десять, пятнадцать, двадцать и так до ста рублей. То есть минимальные. Я не пытался привлечь к выставке какое-то общественное внимание. Тем не менее многие картины тогда были куплены. Например, Семенов, бывший директор ГТРК приобрел кар-тины на этой выставке. А через год моя выставка прошла уже а Москве.
- И это само по себе удивительно. Как тебе это удалось - выставиться в Москве, Мекке всего нашего творческого люда?
Надо сказать, что до моего ’'московского" 89-го года в столицу я ез-дил десять лет. Ведь я писал картины начиная с 76-го года, Но их никто, естественно, не покупал, потому что такое искусство тогда не признавалось. Я ездил, показывал свои работы, мне все говорили: "Тебе нужно уезжать в Париж", - и на этом дело кончалось. Тогда уехать в Париж - это было все равно что стать изменником родины. Но у меня, естественно, завязались какие-то знакомства, связи. Образно говоря, я съездил в Москву сто раз, а на сто первый друзья в Москве познакомили меня С Александром Гафиным, директором знаменитого особняка на Герцена. 47, в самом центре Москвы. Он две секунды рассматривал слайды моих работ и сказал: "Как раз такой художник нам нужен!". И с ходу предложил сделать выставку моих картин на втором этаже особняка, там, где проходили первые передачи '’Что? Где? Когда?". А на первом этаже там был очень модный ресторанчик f где собирались разные московские знаменитости.
НЕОЖИДАННАЯ ПОДДЕРЖКА ЭЛИТЫ
Выходит, чтобы проснуться однажды знаменитым нужно де-сять лет подряд абсолютно безвестным ездить в Москву, не зная, придет успех или нет?
- У меня все было именно так. Но, конечно, сыграло свою ролью, что началась перестройка, был прорыв в искусстве. И самое, я считаю, главное:
мне не нужно было что-то объяснять или обещать, с чего многие начинают. К этому времени у меня все было готово - множество законченных работ, целая выставка, А ситуация в Москве сложилась таким образом, что меня поддержали одновременно три влиятельные семьи: Хрущевы, Брежневым Молотовы.
- Как это?
- В то время вместе с Гафиным в особняке на Герцена работал внук Хрущева Никита. Мой давний приятель Михаил Гарт близко знал Галину Брежневу и внучку Молотова Любовь, Со всеми я познакомился буквально в несколько дней, они увидели мои карти-ны. Молотова работала в ВХГЮ им. Вучетича. Я принес туда по ее предложению шесть картин, и их все сразу взяли на второй аукцион Сотби. Благодаря этим влиятельным людям о выставке сразу стало известно в Москве. И когда она открылась, на нее уже заглядывал не случайный прохожий, а стал собираться московский бомонд.

"НИКОМУ НЕ НУЖЕН АЙВАЗОВСКИЙ,ВСЕМ НУЖЕН МИСТЕР ТЁРЕХИН”
Гарт привез на выставку эксперта Бронислава Дворского из Торгового дома Кристи, крупнейшей в мире, наряду с Сотби, организации, которая проводит аукционы произведений искусства. И там к нему подошли с предложением провести аукцион из наших частных коллекций. А Дворский им ответил: "Никому не нужен Айвазовский, всем нужен мистер Терехин”. Рядом стояло двадцать человек, и вечером эта фраза стала известна всей Москве. И народ на выставку просто повалил валом. На ней я познакомился о Ильей Резником, он меня тут же познакомил со Старковым - главным ре-дактором "Аргументов и фактов". Старков предложил сделать выставку в редакции. Его газета тиражом 26 миллионов экземпляров опубликовала материал о Терехине.

САМАРА ПРИЗНАЛА ТЕРЕХИНА ПОСЛЕ МОСКВЫ
А из Самары в Москву ко мне прислали гонца с предложением срочно сделать выставку в Самаре. И осенью того же 89 -го года у меня действительно прошла выставка в Художественном музее Самары, это был прецедент выставки в музее  неофициального ху-дожника. Меня приняли в Международную федерацию художников ЮНЕСКО.
- Была волна интереса к тебе, а как складывалось потом?
- А потом все пошло накатом. Обязательно проходят две выставки в год. В Москве прошли мои выставки в Международной федерации художников Юнеско, две выставки – в Совете Федерации РФ, выставка в Государственном историческом музее.
- А за границей у тебя были выставки?
- Нет, персональной не было, Я участвовал в разных выставках - пятью, десятью картинами. В том, что меня знают за границей, не выставки сыграли роль, а те люди1 которые увезли мои картины в свои частные коллекции на Запад. Из-за двух моих картин в Америке даже идет судебный процесс. Их выставили в картинной галерее в Лос-Анжелесе, и многие посетители стали спрашивать, сколько они стоят, хотели их купить. И директор галереи их не вернул, теперь с ним судимся.
- Что такое для тебя успех?
- Это труднообъяснимая вещь.  Некоторые люди просто ломаются на этом.
- А был у тебя момент, когда ты мог сломаться?
- Нет, скорее, был период, который надо было психологически пережить. Представь, я получил за картину определенную сумму, на которую можно было купить машину. Это просто дико для меня было. Или когда на той самой первой выставке в Москве мне предложили двести тысяч рублей сразу за все картины. А тогда машина пять тысяч стоила. И мне Гарт дал совет: "Володя, не продавай картины. У тебя пока нет альбома. Чтобы сделать имя, нужно пройти определенные этапы: альбом, публикации”. Я его по-слушался и правильно сделал.

ОКАЗАТЬСЯ В НУЖНОЕ ВРЕМЯ В НУЖНОМ МЕСТЕ
- Что тебе в конечном счете помогло стать известным, как ты сам считаешь?
- Все, о чем я уже говорил. Люди. Наличие "товара лицом". Москва. И то, что мои картины были нужны, их ждали, я попал в точку, в кон. Оказался в нужное время в нужном месте. И все одно к одному, С одним познакомился, с другим, третьим.
- Картины покупают?
- Да, и у меня есть круг людей, он не очень большой, которые собирают только мои картины. У них уже целые коллекции моих работ.
- Ты состоялся как художник - твое мнение?
- Да, я состоялся как художник. Я никогда не занимался проституцией, не выполнял социальных заказов, не писал Ленина, доярок. Художник - это формула свободы, так будем говорить. С другой стороны, мне никто особо и не препятствовал. Ну, был, правда, один случай: на выставке в Самаре в Доме молодежи сняли картину "Сигма бесконечности женской глупости”. Подошел директор к рабочему и сказал: ''Убери эту картину''. Тот отказался. Ее все-таки сняли и куда-то увезли. Потом вызывали милицию, нашли ее. Пожалуй, все. В этом смысле мне повезло, я вовремя родился.

ИЗБАВЛЕНИЕ ОТ ПРОВИНЦИАЛЬНОСТИ
- Что, на твой взгляд, мешает другим провинциальным художникам, мы опять же говорим о талантливых, добиться успеха?
- Я отношу к своему плюсу то, что очень быстро избавился от провинциальности. Обычно художники начинают думать: понравится или не понравится? Раньше был худсовет, который решал: это показать, это - нет. А у меня всегда был один принцип: показывать только то, что я сам считаю нужным. Когда мне начинают диктовать, что выбрать, я отказываюсь от выставки. А наши художники зажаты в тиски этим "а вдруг? ". И опять же, самое главное: было бы что показывать. Многие из Самары после меня тоже ездили в Москву, а результат-то нулевой.

ХУДОЖНИК - ЭТО СУДЬБА
- А что было бы в твоей жизни, если бы не было той выставки в Москве 89'ГО года?
А было бы то же самое: я бы продолжал писать картины. Скажи, кто согласен работать на заводе 25 лет и одновременно писать картины, которые никто не покупает? Сейчас можно об этом красиво рассуждать, а попробуй вставать каждый день и идти на завод, стоять 20 лет в очереди на квартиру. Художник - это болезнь, Определенное заболевание, когда человек не может не писать картины. Это как навязчивое состояние, и пока картину не напишешь, от него не избавишься. А потом оно накапливается снова и требует выхода. И неважно, есть ли на картину заказ или нет.
- Ты рисовал в детстве?
- Нет, совсем не рисовал. Я был шалопаем. Но мой дед Павел почему- то говорил, что я обязательно буду художником. Он один так считал в семье, хотя у меня это тогда никак не проявлялось.
САМ ПО СЕБЕ
- Ты ощущаешь свою принадлежность к какому-то направлению и есть ли современные российские художники, близкие тебе по духу?
- Я как-то мало общаюсь с художниками. Меня интересует концепция, которой я следую. А где там остальные...
- В чем суть твоей концепции?
- У меня четыре эстетические концептуальные работы. Основная - ’’Новая изобразительность после "Черного квадрата” Малевича”. Малевич показал, что трехмерное изображение изжило себя. В моей программной картине "Магазин сознательного безумия, или Человек” изображено сознательное, бессознательное и "сверх-я" человека. Я считаю, что художник должен воздействовать и на бессознательное тоже. В картине должно быть все вместе: и сказка, и фантазия, и реальность. Я предлагаю новую эстетику после "Черного квадрата", причем я пришел к ней не от головы, а в процессе работы над картиной. В течение пяти лет.

НОСТАЛЬГИЯ ПО ЧЕТВЕРТОМУ ИЗМЕРЕНИЮ
- Эта работа так и осталась для тебя программной или появилось что-то новое?
- А новое - это они! (показывает на обложку своего каталога - картину «Они», - Прим. авт.).
- По-моему, это инопланетяне.
- Да. Инопланетяне - это наши предки, существа, от которых мы произошли, Высокоразвитые двуполые существа, без рта, они общаются без звуков.
- А ”Бог создал Адама и Еву” - как ты к этому относишься?
-Ну, никто этого не видел. Мы пытаемся объяснить себе свое существование на земле и никак не можем. Нет никакого объяснения. Если в '’Магазине… '’ человек был мерой всех вещей, то тут мера всех вещей - не человек.  А кто, я не знаю.
- Страшноватая какая-то работа. В ней я, например, не чувствую гармонии и красоты мира.
- Тут изображены две линии горизонта. Это как бы вход в иной мир. Как войти в воду. Я написал эту работу, когда меня заинтересовал психоанализ творческого процесса. Художники, музыканты, поэты испытывают ностальгию по миру, из которого мы попали сюда, по четвертому геометрическому измерению. Только они. Это единицы среди людей.
- А в серии ”Да здравствует Россия!" у тебя много религиоз-ных моментов: церквей, крестов...
- Эта серия была написана на одном дыхании. Когда наши эмигранты приходили на мою выставку в Москве, они начинали плакать, увидев русские пейзажи. Я узнал, что, живя, например, в Канаде, они полностью сохранили быт, культуру, русский язык. Мы то ходим по России и плюем на все это, а они трясутся над всем русским. Меня тогда это поразило, и возникло желание написать серию картин о России. Сначала идут пейзажи, потом - ряд церквей, центральная картина - летящий крест, и завершает ее летательный аппарат, отрывающийся от земли. Все картины вместе воздей-ствуют цветом. Церкви и кресты там совершенно ни при чем. Только цвет, который должен действовать как музыкальный аккорд - он передает состояние верующего человека.
- Ты верующий?
- Нет. Но я верю, что есть какой- то Создатель, какой-то высший разум. Верю в то, что человек не может объяснить свое существование на земле. Происхождение наше - это настолько тайна, что, может быть, нельзя ее даже раскрывать. Нельзя даже знать.

ВСЕ СТАНЕТ ЯСНО ЧЕРЕЗ СТО ЛЕТ
Ты собираешь о себе вырезки со статьями?
- Да, у меня, правда, не все, но вышло уже больше 250-ти публикаций. В газетах "Известия”,” Аргументы и факты", "Труд", местные газеты практически все писали. Три фильма снято, вышло два альбома.
- Как ты сам считаешь, можно ли снять знак вопроса из названия одной из первых публикаций о тебе - "Владимир Терехин - русская звезда?”?
- Я думаю, вот сто лет пройдет, и все тогда станет ясно.

КРАСОТА ИЗ « ОТХОДОВ ПРОИЗВОДСТВА”
- В последнее время у тебя по*явилось много красивых, "созерцательных” картин: букеты цветов, пейзажи. На это сейчас есть спрос?
- Да, раньше таких картин у меня было мало. Но это я просто решаю для себя проблемы творческого плана. Одно время делал витражи. Потом меня заинтересовал пейзаж. Потом - как передать белое на белом. Это очень сложно: на абсолютно белом холсте писать белые цветы. Но как только мне становится неинтересно, я это прекращаю. А цветов сейчас много потому, что я перестал пользоваться палитрой и развожу краски прямо на холсте, Палитру надо чистить, а там такие сочетания!
- Отходы производства. "Когда б вы знали, из какого сора”,,,
Вот-вот. Это же интуитивно получается, Если бы я специально это делал, то многого, что там есть, я бы не нашел. А когда видишь, что это уже получилось, и надо только обыграть. Все это живое, трепещет, вибрирует, а это надо соскабливать. Такого букета у меня на самом деле не было. Все мои пейзажи и букеты я придумываю сам. Там присутствует бессознательное, и оно действует как воспоминание, как музыка. А не то чтобы я писал их, чтобы скорее продать. Это чисто творческий процесс, точнее даже, сама кухня творческого процесса.
- Ты вообще не пишешь с натуры?
- Практически нет. Внешняя похожесть - мне это неинтересно.

ХУДОЖНИК И ВЛАСТЬ
- Твои картины пользуются успехом у элиты, у власть имущих. Что ты сам об этом думаешь?
Был такой случай с Наполеоном, когда его генералы стали возмущаться, почему он посадил художника рядом с собой. Он им ответил. «Только художники равны королям». Художник признается сильными мира сего как равный потому, что он может говорить им то, что думает. Если моя картина нравится - хорошо, а не нравится – что что поделаешь.
- Когда проходила твоя выставка в Троицкой галерее, это была акция в поддержку Ельцина, было такое?
- Все, кого я поддерживаю, выигрывают на выборах.
- А сейчас ты работаешь в штабе поддержки кандидата в губернскую Думу Василия Тарасенко. Почему?
- Потому что мы с ним друзья. А когда наступают такие моменты в жизни, ясно, что друга надо поддержать. Я считаю, что просто обязан это сделать.
- А в твоем случае можно говорить о поддержке городских и областных властей?
- Конечно. Меня поддержал Константин Алексеевич Титов: он бывал на моих московских выставках и на выставках в Самаре. Отношение властей к искусству сейчас ведь тоже меняется. Просто настало мое время. Таких людей, как я. И в этом смысле губернатор меня поддерживает. Я скажу так: если ты сознательно добиваешься успеха, ищи заинтересованных в твоем творчестве или в твоих идеях людей. Ведь когда фирма или меценат поддерживают талант, на этом они делают себе имя. Имя Саввы Морозова осталось в истории потому, что он помогал многим талантливым людям.
- А как ты считаешь, творчество и политика совместимы?
- Нет, и я не понимаю, когда художники или писатели себе что-то просят у власти. Да, раньше у нас художники работали по заказу. Все творческие союзы были прикормлены партией. Люди, которые продавались, получали за это зарплату, мастерские, гаражи, дачи, спецпайки. Члены Союза художников - это была элита. И когда это все кончилось и они не знали, что делать, ведь заказов партии больше не было, - на общественной арене появились другие люди. В экономике, журналистике, искусстве. Они находились в творческом процессе и раньше, но им не давали реализоваться, Просто то, что они делали, не было востребовано обществом. Нужен был только официоз, идеология. Если ты - художник, то заработай деньги сам, а не бери их у рабочих.
- Но, согласись, талантливые художники долгое время оставались в безвестности не только у нас, но и на Западе, История знает тьму таких примеров.
Да, яркий пример - Ван-Гог: при жизни продал всего одну картину. Жил на средства своего брата. Он оказал на меня сильное влияние и как художник, но поразил прежде всего как личность. Всего десять лет творческой деятельности. Он был совершенно неприспособлен к обычной жизни. И меня все время это злило, хотелось отомстить за него. А судьба импрессионистов! Их никто не признавал. Опост Ренуар расписывал тарелки. И только когда у него стала покупать картины одна княгиня, все в его жизни изменилось, появились покровители. Художник без покровителей в обществе никто. У нас, к сожалению, не сформированы пока ни высший, ни средний классы; люди, у которых много денег, как правило, далеки от искусства. Тем не менее самые интеллектуальные из них уже знают, что можно купить двадцать домов, тридцать машин и два самолета и приобрести всего одну картину, которая будет стоить больше, чем все это барахло.
Сейчас картины Ван-Гога продаются по ценам, которых в мире еще не было. За 75 миллионов долларов был продан "Портрет доктора Гаше", который его лечил. Картина - это ведь одновременно материальная и духовная ценность. Есть художники, которые хорошо владеют техникой, но не выражают своего времени. Художник должен быть пророком. Он бессознательно это делает, но из его картин должно исходить какое-то предчувствие, предвестие.
ДЛЯ ТВОРЧЕСТВА НУЖНА ТОЛЬКО ОТДЕЛЬНАЯ КОМНАТА
- Как ты себя сейчас ощущаешь?
- Закончились все эксперименты, сузился до минимума разрыв между тем, что я хочу выразить, и тем, что у меня получается. Пришла свобода выражения. Например, пейзаж для меня - это способ выражения чувственного состояния души. Он может называться "Размышления о жизни и смерти". Я воспринимаю природу как живое существо, некую живую субстанцию.
- Успех для тебя имеет только положительные стороны или есть и какие-то потери?
- Известность в большом масштабе, на мой взгляд, - это плод чело-веческой глупости, и относиться к этому серьезно нельзя. Жил человек - о нем никто не знал, и вдруг все решили, что он - гений. Вообще, известность может быть только одна – скандальная. Дворский обронил: ''Айвазовский не нужен, Терехин нужен", - скан-дал. Бывают художники, которые сами скандалят, всюду пишут, чего-то требуют у власти. Мне, например, все помогают. Я знаю: насильно мил не будешь. Только если человеку нравится твое творчество, он может что- то для тебя сделать,
- А как изменилась твоя жизнь с приходом известности?
- У меня не было мастерской - теперь есть отдельная комната, я могу там работать. И больше, между прочим, ничего не надо. Понимаешь, если ты собираешься работать, то больше действительно ничего не надо. Никаких там громадных мастерских с высокими потолками, У меня тот материальный уровень, который позволяет мне спокойно работать, не более того.
- К тебе поступают какие-нибудь предложения с Запада?
- Да, но они меня пока не устраивают. Предлагают приобрести авторские права на мои картины, на что я никогда не соглашусь. Я, наоборот, сейчас работаю над тем, чтобы получить на Западе приоритет на интеллектуальную собственность, по линии "Интернета" продвигаю все мои эстетические теории. Нашим художникам обычно предлагают: либо продавай авторские права, либо ты ничего не получишь.
- Как же пробиться художнику на Запад, дай совет,
- Соглашаться только на выгодные условия. Не передавать авторские права, а вести разговор только об одной конкретной картине. Продать ее за цену, которую сам назначил. Если она имела спрос, продать вторую, третью, повышая цену. И нужно знать закон; если тот, кто купил у тебя картину, захочет снова ее продать, он должен выплатить тебе 25 процентов ее стоимости. А когда какой-то интерес к нашему художнику есть, с ним пытаются подписать контракт в свою пользу, по которому он будет работать "за похлебку". Все наши попадаются на эту удочку, все!
- Ты-то это понимаешь.
Пойми, ничего хорошего в том, что я художник, нет. В этом задействованы какие-то силы, демонические или какие-то другие, объяснить это невозможно. Все рассуждают: вот он художник, молодец какой: картину продал, купил себе машину и разъезжает, такой беззаботный. Но прекрасное можно выразить, только пройдя через страдания, иначе это будет просто красивость.
ВНУКА НАЗВАЛИ ВОЛОДЕЙ
- Володя, у тебя недавно внук родился. Поздравляю! Ты это уже осознал?
- Спасибо. Но такое осознать сразу нельзя, Надо привыкнуть,
- Чисто мужской подход. А назвали как?
- Владимир Павлович,
- Как тебя. Говорят, внуки часто идут в деда. Может быть, он тоже станет художником,
Предполагать можно все, а потом наступит разочарование. Я художником был изначально. И я был свободен, меня никто ни к чему не принуждал, за что я благодарен своим родителям. А если бы меня заставляли рисовать по десять часов в сутки, может быть, я бы и не стал тем, кем я стал.

Самарское Обозрение №47(86) 24 ноября